Найти человека

ФИО:

пример: Иванов Иван Иванович

Борисевич Юлия Антоновна

ФОТО ОТСУТСТВУЕТ

Война – это рвущиеся бомбы, трассирующие пули, смертельные раны и вечное горе. Война – это окопы и танки, эшелоны и самолеты. Это победы и поражения, звезды героев и солдатские ордена. Однажды, уже в наше относительно спокойное время, бывший воин – участник Великой Отечественной, рассказывал об обороне Севастополя. О том, как море было красным от крови, и как друга выбросило за борт и зацепило за лопасти мотора. Кишками. И вместе с ним, уже мертвым, катер продолжал бой. Рассказывал, как красное Черное море до сих пор снится по ночам, и как кричит он от этих снов, а жена, уже привыкшая к ночным кошмарам ветерана, будит его и рассказывает смешные истории. Но уйти от воспоминаний трудно. Как трудно забыть рвущиеся снаряды, крики раненых и боль потери друзей.

Еще война – это страх. Страх за жизнь близких. К нему невозможно привыкнуть. И этот страх сворачивал в спирали нервы тех, кто жил далеко за линией фронта. Да, там, в тылу, не рвались снаряды, и ночное небо не рассекали тревожные огни. И вспоротые катерным мотором животы однополчан были страшными, как ночной кошмар, рассказами. Но страх делал жизнь в тылу постоянной и невыносимой пыткой. Забыться от которой можно было лишь постоянной тяжелой работой.

О том, как жили с этим военным страхом, знала Юлия Антоновна Борисевич, ветеран тыла, потерявшая на войне мужа и свою такую недолгую благополучную жизнь.

А обед-то остался…

Юля родилась в 1912 году в Житомире в польской семье железнодорожника. Бабушка с затейливым именем Куникунда, сестры Ядзя и Юдзя, мама Мария. Был еще брат, но смерть матери от тифа стала началом конца семьи Борисевич. В 15 лет Юля была уже вполне самостоятельным человеком, а в 18 решила «делать карьеру». Карьера состоялась в киевском городском суде, где молодая секретарша и познакомилась со своим будущим мужем. Николай был военным. И его профессия стала роковым звеном в жизни Юли.

О том, что война неизбежна, знали не только генералы и разведчики. Люди догадывались – впереди страшные события. Но жили сегодняшним днем, строили планы, рожали детей. Да и как можно пристроить свою жизнь даже к самым вероятным предположениям? Тем более, когда сегодня – любимая работа, хорошая квартира в Киеве, добрые друзья. А если завтра война? Если город покроют руины, а друзья уйдут на фронт? Лучше не думать…

Муж был офицером. И такая ожидаемая, но все-таки неожиданная война застала семью на западной границе. Там, где 22 июня 1941 года уже сверкали искусственные зарницы, и бомбы падали на мирные города. Юлия Антоновна рассказывала, как побросала вещи без разбора в чемодан, высочила из дома – в одной руке дочь, в другой баул, и тут вспомнила, что на плите осталась кастрюля с недоваренным супом. Но это уже были картинки из другой, уходящей навсегда мирной и благополучной жизни.

Срочно отправить семью в тыл! Эта мысль свербила каждого военного, оказавшегося на линии фронта. Семье Николая повело, удалось договориться о том, что Юлю с дочкой возьмет эшелон, идущий на восток. Впрочем, как оказалось, по-настоящему повезло чуть позже, когда подвернулся знакомый летчик, готовый взять двоих штатских на свой борт. И Юля последний раз поцеловала мужа.

Самолет улетел недалеко, высадил беженцев рядом с железнодорожной станцией.  «Сидим на чемодане, – вспоминала уже в Рыбинске Юлия Антоновна, – земля от взрывов трясется. Ночь, а горизонт светлый – там, на западе, уже шли непрерывные бои. И эшелон, на котором мы с дочкой должны были ехать в тыл, разбомбили».

Дальше – поезд, идущий в восточную неизвестность, один чемодан барахла, маленький ребенок и страх. Страх, поселившийся в душе на долгие года.

Потом Юлия Антоновна говорила, что уже там, на провинциальном украинском вокзале, поняла, что прошлая жизнь кончилась. Что уже никогда не будет любимой работы, постоянного жилья. Не будет старых проверенных друзей и молодой беспечности. Что теперь счастьем будет отсутствие в почтовом ящике извещения о смерти мужа, а все радости будут связаны только с дочкой.

За рулем

Поезд высадил беженцев в Сызрани. Город на берегу Волги в Куйбышевской области стал родным на двадцать следующих лет.

Сызранский военкомат предложил офицерской жене выбор: можно пойти секретарем в местную прокуратуру – квалификация позволяла. Зарплата, правда, небольшая, и детский сад для дочки через полгода. Можно найти работу на местном нефтеперегонном предприятии, там как раз требовались рабочие. Зарплаты неплохие, и дочку на «круглосутку» можно устроить. Юля выбрала завод. Отучилась на шофера, и дальше всю войну – за рулем полуторки.

Молодая хрупкая женщина легко управлялась с грузовой машиной. Несколько раз предлагали пересесть на руль легковушки, но Юля уперлась: во-первых, тогдашние легковые иномарки, на которых ездили начальники, плохо переносили российские дороги, а во-вторых, на грузовой всегда можно подработать. Трижды за войну полуторки, на которых она работала, забирали на фронт. И тогда она с механиком шла на автомобильную свалку собирать «новую» машину. И, представьте себе, собирала, ездила, а потом – опять машину на фронт. И опять на свалку…

Жили на съемной квартире в частном доме. Дочь Юлии Антоновны вспоминала, как мама приходила с работы: «Затопит печку и уснет прямо у дверцы. Дрова щелкают, я маму тереблю – давай играть, а она глаз открыть не может».

Еще вспоминали, как Юля купила дочке калоши – редкость и дефицит. Новые калоши «прожили» в доме Борисевич всего несколько дней. «Мама была на работе, а по улице ходил барахольщик, менял и продавал вещи, – вспоминает дочь. – И так мне понравилось у него колечко! Блестящее, как раз мне на пальчик. Как потом выяснилось, оловянное. Барахольщик-то на калоши его охотно поменял, а когда пришла домой мама и я похвасталась «выгодной» сделкой… В общем, побила она меня».

Еще помнит, как подобрала на улице кота. Назвала Васькой. Уши у Васьки были отморожены, и мама мазала их свиным салом. Наверное, не по медицинским правилам, но васькины уши больше не гноились.

Работала Юля, как большинство в тылу. Двенадцать, четырнадцать часов за рулем было нормой. В дальние рейсы посылали редко, понимали, что в доме маленькая дочь. А потом пришло письмо – Николай пропал без вести. Все. Больше у Юли мужа не было. Даже когда закончилась война и жизнь, вроде, наладилась, и появились потенциальные женихи, замуж она уже не вышла.

Третья родина

После войны военкомат выдал Юле медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг» и справку о гибели мужа. Но надежда – страшная болезнь человечества – продолжала жить. Юля начала поиски. Письма, запросы, ответы… Через много лет она узнала, что Николай остался жив, безуспешно пытался ее разыскать. Живет с новой семьей в Минске. И Юля не стала ворошить прошлое. Вдова – так вдова, прошлое не вернешь.

А дальше все было просто. Перешла на том же заводе на склад, получила комнату – первое свое жилье после Киева! «Как мы были счастливы! – вспоминает дочь. – Тогда в квартирах жили местные, и то не все. И с соседями повезло несказанно – до сих пор друзьями остались».

Дочь окончила школу, поступила в Педагогический институт в Куйбышеве, познакомилась со студентом Куйбышевского авиационного института. Сыграли студенческую свадьбу. Платье невесте сшила мама. Молодой муж после распределения привез семью в Рыбинск.

…Она редко вспоминала войну. И мало рассказывала. Наверное, боялась вызвать сочувствие. И никогда ни на что не жаловалась.

Все рассказы сводились к смешным жанровым сценкам.  Как однажды дорогу перегородила похоронная процессия, и она пристроилась в хвост и поехала медленно. Попутчик торопил, просил обгонять, на что Юля говорила, что она, дескать, не торопится вперед покойника, что-де еще успеет.

Рыбинск Юлия Антоновна считала своей последней родиной. Здесь она работала, воспитывала сначала зятя, потом внуков и правнуков. Каждый год ходила на Волжскую набережную 9 Мая, гордо прикалывая на бессменный синий плащ военную и юбилейные медали. Дружила с бывшими военными – ветеранами войны. Здесь в 2002 году умерла, оставив после себя горечь родных: мало спрашивали, мало знали об этой жизни. Да, это была типичная биография человека, пережившего войну. И ничего необыкновенного в жизни Юлии Борисевич не случалось. И таких, как она – пол-России. Было. Почти все ушли. Осталась память. Об убитом счастье, поломанной жизни, потерянном доме. И о сильных людях, которые вышли победителями из боя с судьбой.

 Материал взят: «Однажды в Рыбинске»